ИОАСАФ

(кн. Иван (?) Михайлович Оболенский; † 6.10.1513, Ферапонтов мон-рь), бывш. архиеп. Ростовский, Ярославский и Белозерский. И. принадлежал к роду, представители к-рого состояли на службе у московских правителей со 2-й пол. XIV в. Ближайшие родственники И. входили в непосредственное окружение вел. князей Василия II Васильевича, Иоанна III Васильевича и Василия III Иоанновича. Князья Оболенские поддерживали Василия II в ходе феодальных войн 2-й четв. XV в., воевода кн. Василий Иванович Оболенский в 1450 г. одержал победу под Галичем над Дмитрием Георгиевичем Шемякой, после чего последний бежал в Новгород. Двоюродными братьями И. были ближайшие сподвижники Иоанна III князья Иван и Ярослав Васильевичи Стригины-Оболенские. Двоюродный племянник И. Василий Иванович принял постриг с именем Вассиан и в 1477 г. стал Тверским епископом. Согласно родословным книгам XVI-XVII вв., И. являлся сыном кн. Михаила Константиновича и был Рюриковичем в 18-м колене. Во всех родословных списках отмечено, что И. был бездетным, ни в одном из них не указано его мирское имя. Это дает основание считать, что И. принял монашеский постриг в раннем возрасте. Поскольку в эпоху позднего средневековья на Руси существовала традиция нарекать в монашестве именем, начинающимся с той же буквы, что и мирское имя, а в роду Оболенских во 2-й пол. XV - 1-й трети XVI в. давалось только одно имя, начинающееся с «И»,- Иван, можно предположить, что при крещении И. был назван Иваном (Серебрякова. 1994. С. 5; мнение Я. С. Лурье о том, что И. в миру звался Исаак-Савва (см.: Казакова, Лурье. 1955. С. 200), необосновано).

Достоверных сведений о раннем периоде жизни И., равно как и о времени его монашеского пострига, нет. Бытовавшее в Ростове позднее предание о том, что И. принял постриг, овдовев после непродолжительного брака с кнж. Дарьей Луговской, а также о предсказании ему архиерейского сана блж. Исидором Твердисловом († 1474) на свадьбе, является малодостоверным, хотя в предании фигурирует мирское имя И.- Иван (Титов. 1885; Стрельникова. 1994). И. принял монашеский постриг в Ферапонтовом Белозерском в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыре, был учеником и пострижеником прп. Мартиниана Белозерского. 1-е упоминание И. в документах относится к нач. 1470 г.: «князь Асаф» выступил свидетелем от Ферапонтова мон-ря при данной грамоте В. А. Горбова в Кириллов Белозерский в честь Успения Пресвятой Богородицы мужской. монастырь (АСЭИ. Т. 2. № 209. С. 135-136). Вероятно, в 1479-1480 гг. И. являлся игуменом Ферапонтова мон-ря (Серебрякова. 2002).

22 июля 1481 г. митр. Геронтий возглавил хиротонию И. на Ростовскую архиепископскую кафедру, вакантную после кончины Ростовского архиеп. св. Вассиана I (Рыло; † 23 марта 1481). Причиной поставления И. на кафедру, пользовавшуюся покровительством вел. князей Василия II и Иоанна III (предшественники И.- святители Трифон и Вассиан стали Ростовскими архиереями из настоятелей великокняжеского Новоспасского московского в честь Преображения Господня мон-ря), по-видимому, была принадлежность И. к роду, близкому к великокняжескому двору. Рекомендовать И. в качестве кандидата на Ростовскую архиепископию мог тесно связанный с великокняжеской семьей прп. Мартиниан Белозерский.

Став Ростовским архиепископом, И. продолжил политику его предшественников на кафедре, оказывавших поддержку великокняжеской семье. По-видимому, И. наряду с архим. Чудова в честь Чуда арх. Михаила в Хонех муж. мон-ря св. Геннадием (Гонзовым) и старцем Паисием (Ярославовым) в нач. 80-х гг. XV в. входил в число советников вел. князя. Так же как ранее архиеп. Вассиан, И. вместе с архим. Геннадием 24 авг. 1481 г. поддержал Иоанна III в его споре с митр. Геронтием о совершении крестного хода во время освящения храмов, став единственным архиереем, принявшим сторону вел. князя: «А по великом князе мало их, един владыка Ростовский князь Асаф да архимандрит чюдовский Генадей» (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. Стб. 314; ср.: Т. 20. Ч. 1. С. 348; Клосс Б. М., Назаров В. Д. Полемическое сочинение 1481 г. о хождении «посолонь» // Московская Русь (1359-1584): Культура и ист. самосознание. М., 1997. С. 367). В 1485 г. по распоряжению И. в принадлежавшем Ферапонтову мон-рю с. Бородава была построена и 1 окт. архиереем освящена деревянная ц. в честь Положения Ризы Пресв. Богородицы, о чем свидетельствует антиминс этого храма (Бриллиантов. 1899. С. 51. Примеч. 4; Никольский К. Т., прот. Об антиминсах Правосл. Рус. Церкви. СПб., 1872. С. 293-294. Рис. Б). Строительство Ризоположенской ц. в с. Бородава совпадает по времени с возведением в Московском Кремле каменного храма с таким же посвящением (1484-1485), ставшего домовой церковью Московских первосвятителей (московский храм был построен на месте сгоревшей деревянной церкви в память о чудесном избавлении Москвы от татар в 1451). После ухода И. с кафедры новый Ростовский архиеп. Тихон выдал 1 апр. 1489 г. грамоту, по к-рой «бывшаго деля архиепископа Иоасафа» Бородавская ц. была освобождена от податей архиерею (ААЭ. Т. 1. № 125).

О взглядах И. в период управления Ростовской епархией можно отчасти судить по сообщениям за 1481-1488 гг. Типографской летописи. В статье под 1481 г. в рассуждении о нашествии хана Ахмата на Русь (1480) содержится призыв к «храбрым и мужественным сынам рустим» защитить Отечество «от поганых» даже ценой собственных жизней. Говорится о печальной судьбе жителей завоеванных турками земель (Болгарии, Сербии, Греции, Трапезунда, Амореи, Хорватии и др.): они и «отечьство изгубиша, и землю, и осподарство, и [с]китаются по чюжим странам бедне» (ПСРЛ. Т. 24. С. 201-202). Это рассуждение можно сопоставить с «Посланием на Угру» свт. Вассиана (Рыло), призывавшего вел. князя «крепко стояти за православное христианство и за свое Отечество противу безбожному бесерменству». В той же статье Типографской летописи приведена похвала брату Иоанна III вологодскому удельному кн. Андрею Васильевичу Меньшому («благоверный и христолюбивый государь, добрый, ласковый князь» - Там же. С. 202) в связи с его кончиной 10 июля 1481 г. Андрей Меньшой был единственным из братьев правителя, к-рый не противился его воле и не вступал с ним в конфликт; вологодский князь завещал Иоанну III свой удел. По-видимому, И. разделял неприязнь Иоанна Иоанновича Молодого, старшего сына и соправителя Иоанна III, ко 2-й супруге последнего Софии (Зое) Палеолог (А. Контарини, побывавший в Москве в 1476, писал, что кн. Иоанн Иоаннович «нехорошо ведет себя с деспиной»). В Типографской летописи София Палеолог осуждается за отъезд на Белоозеро во время нашествия хана Ахмата («бе бо бегала на Белоозеро от татар, а не гонял никто»), за действия там ее слуг - «кровопивцев крестьянских», приезд к-рых стал для местного населения «пуще... татар», за растрату Софией Палеолог великокняжеской казны, из-за чего пострадала супруга Иоанна Иоанновича Елена Стефановна (Там же. С. 201-203). Близость И. к Иоанну Иоанновичу можно видеть также в отношении к нашествию татар в 1480 г. В отличие от Иоанна III, сомневавшегося в возможности противостоять Орде, Иоанн Иоаннович намеревался дать отпор татар. войску. Такую же решительную позицию занимали Ростовские архиереи свт. Вассиан (Рыло) и, по всей видимости, И. В Типографской летописи также содержатся неодобрительные отзывы о действиях вел. кн. Иоанна III в Новгороде и в Твери, а также о поступках последнего по отношению к митр. Геронтию.

Между 22 июля 1481 и 12 янв. 1483 гг. И. посетил Ферапонтов монастырь, где в это время произошел пожар. Летом 1483 г. И. присутствовал при избрании троицкого старца Сергия на Новгородскую кафедру. В 1484 и 1486 гг. по заказу И. были написаны толковые Апостолы (РНБ. Солов. № 155; РНБ. F.I.5), первый предназначался для Ферапонтова монастыря. И. упоминается в приписках к неск. книгам, созданным в пределах Ростовской епархии в 1481-1488 гг. (Попов. 1989. С. 34). Прп. Кассиан Учемский, в миру кн. Константин Мангупский, являлся служилым боярином И. и впоследствии по его разрешению принял монашеский постриг (Житие Кассиана Учемского // Ярославские ЕВ. 1873. № 14. Ч. неофиц. С. 113-114).

И. принял участие на начальном этапе следствия о новгородских еретиках-«жидовствующих». В послании к Ростовскому архиерею Новгородский архиеп. Геннадий (Гонзов), инициатор следствия, в февр. 1489 г. (по мнению А. И. Плигузова, в июле-авг. 1488, см.: Pliguzov. 1992) писал: «Мню, яко не неведомо твоему святительству церковный раздор от еретичьскаго нападания, что есми посылал подлинникы великому князю да и митрополиту, отцу его, и митрополит-деи то и вам являл» (цит. по: Казакова, Лурье. 1955. С. 316). В письме речь идет о «подлиннике» следственного дела о еретиках (не сохр.), к-рый архиеп. Геннадий послал в Москву в 1487 г. По-видимому, И. принял участие в состоявшемся в нач. 1488 г. в Москве Соборе, на к-ром рассматривались присланные свт. Геннадием документы. Тогда центральная власть (как духовная, так и светская) не придала значения этому делу, возможно, потому, что кружок «жидовствующих» с осени 1485 г. пользовался большим влиянием в Москве, к нему принадлежала, в частности, жена младшего вел. князя Елена Стефановна. Большая часть упомянутых в «списке» архиеп. Геннадия новгородцев осуждена не была, 3 новгородца были наказаны, их «биша... по торгу кнутьем» (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. Стб. 324; Т. 23. С. 186). Архиеп. Геннадий с упреком писал И. об этом Соборе: «И как мню, ныне вы положили то дело ни за что, как бы вам мнится: Новъгород с Москвою не едино православие; не поболезновали есте о том нимала!» (цит. по: Казакова, Лурье. 1955. С. 317).

Между 2 и 28 июня 1488 г., в «Петрово говение», И. оставил Ростовскую кафедру и удалился в Ферапонтов мон-рь. В отреченной грамоте И. причиной его ухода названа «велика немощ» (Отреченная грамота Иоасафа Ростовского // Pliguzov. 1995. Append. 1). В письме к И. архиеп. Геннадий указал иную причину оставления своим адресатом кафедры: «Ты будешь нечто оскорблен от кого в телесном деле, да оставил архиепископью» (цит. по: Казакова, Лурье. 1955. С. 317-320). По-видимому, И. оставил епархию из-за какой-то обиды. Вероятно, вел. князь не поддержал И., поскольку архиерей, несмотря на неоднократные приглашения Иоанна III, не приехал для разрешения конфликта. Новгородский архиепископ упрекает И. за то, что тот, оставив епархию во время распространения ереси «жидовствующих», «предал еси овци влъком на расхищение». Свт. Геннадий называет этот поступок «[не]малым грехом» вследствие возможного ущерба для Ростовской епархии и вероятности гнева Иоанна III на Ферапонтов мон-рь. Архиеп. Геннадий пишет, что «многы люди добрые духовные тому зазрят». Святитель считал, что И. должен был вооружиться терпением, а при приезде к вел. князю отстаивать свою позицию («могл бы еси и тамо крепость свою подържати, за что будешь оставил архиепископью» - цит. по: Там же. С. 317-320). Об отношении свт. Геннадия к оставлению И. кафедры свидетельствует письмо Новгородского архиерея к митр. Зосиме (Брадатому) от окт. 1490 г., в к-ром архиепископ упрекает главу Церкви в том, что тот не созвал Собор в связи с поступком И.: «Коли архиепископ Ростовский Асаф владычество оставил, и где было по нас всех послати, да о том съборне накрепко обыск учинити, и они мне туто и в поминки не учинили» (ААЭ. Т. 1. № 381; РИБ. Т. 6. № 115.1; Казакова, Лурье. 1955. С. 374).

В письме архиеп. Геннадия к И. содержится указание на какую-то «обиду», к-рую Новгородский архиепископ потерпел от служившего И. сына боярского. Косвенным подтверждением существования конфликта между И. и свт. Геннадием в период архиерейства И. может служить свидетельство близкой к Ростовской кафедре Типографской летописи под 1484/85 г. о том, что при возведении на Новгородскую кафедру архим. Геннадий «дал от того две тысячи рублев князю великому» (ПСРЛ. Т. 24. С. 235). Архиеп. Геннадий призывал И. забыть прошлые обиды и вместе «защитить православное христианьство от еретичьскаго нападания». В условиях, когда центральная власть, как духовная, так и светская, не прилагала достаточных усилий к пресечению ереси, Новгородский архиепископ искал поддержки у людей, которые ранее, как и он, были советниками вел. кн. Иоанна III - у И., старца Паисия (Ярославова), а также у прп. Нила Сорского. Свт. Геннадий просил И. привлечь преподобных Нила и Паисия, подвизавшихся в заволжских мон-рях, для полемики с «жидовствующими», поскольку И., по-видимому, поддерживал тесные связи с этими выдающимися представителями русского монашества того времени. Свт. Геннадий также спрашивал И. о наличии в Кирилловом Белозерском, Ферапонтовом и Спасо-Каменном в честь Преображения Господня мон-рях (с которыми И., по-видимому, также имел контакты) ряда книг, имевшихся у еретиков, к к-рым они, вероятно, апеллировали в полемике. Однако ни о каких действиях И. против «жидовствующих» после 1488 г. неизвестно.

Последние годы жизни И. провел в Ферапонтовом мон-ре. Он упомянут во вкладной записи кон. 1510 г. в сб. Слов Григория Богослова, данном бывш. митр. Зосимой в Ферапонтов мон-рь «при старце при Осафе, при бывшем при владыке Ростовьском» (ВОКМ. № 6 (7283); Памятники письменности в музеях Вологодской обл.: Кат.-путев. Вологда, 1987. Ч. 1. Вып. 2. С. 56). Согласно Житию прп. Мартиниана Белозерского, И. хранил в обители «сокровище» «нужда ради монастырскыа». На этом основании большинство исследователей полагают, что именно И. являлся заказчиком строительства в обители собора в честь Рождества Пресв. Богородицы (1490) и его росписей, выполненных артелью иконописцев под руководством Дионисия, по всей видимости, летом-осенью 1502 г.

И. был похоронен рядом с прп. Мартинианом. Во время погребения архиерея были обретены нетленные мощи прп. Мартиниана. В монастырской описи 1747 г. сообщается о надгробии И.: «Гроб каменный, а на том гробе покров тканый, лимонного цвета, рядом подсвечник деревянный, точеный, позолоченный, выносной» (цит. по: Стрельникова. 1998. С. 24). В кон. XIX в. в Белозерье существовало местное почитание И. (см.: Иоасаф // РБС. Т. 8: Ибак-Ключарев. С. 292).